"Не надо мне твоей золотой казны: мне своей девать некуда.
Нет тебе от меня никакой милости, и разорвут тебя мои слуги
верные на куски, на части мелкие. Есть одно для тебя спасенье.
Я отпущу тебя домой невредимого, награжу казной несчетною,
подарю цветочек аленький, коли дашь ты мне слово честное
купецкое и запись своей руки, что пришлешь заместо себя одну из
дочерей своих, хороших, пригожих; я обиды ей никакой не сделаю,
а и будет она жить у меня в чести и приволье, как сам ты жил во
дворце моем. Стало скучно мне жить одному, и хочу я залучить
себе товарища".
Так и пал купец на сыру землю, горючими слезами
обливается; а и взглянет он на зверя лесного, на чудо морское,
а и вспомнит он своих дочерей, хороших, пригожих, а и пуще того
завопит истошным голосом: больно страшен был лесной зверь, чудо
морское. Много времени честной купец убивается и слезами
обливается, и возговорит он голосом жалобным:
"Господин честной, зверь лесной, чудо морское! А и как мне
быть, коли дочери мои, хорошие и пригожие, по своей воле не
захотят ехать к тебе? Не связать же мне им руки и ноги да
насильно прислать? Да и каким путем до тебя доехать? Я ехал к
тебе ровно два года, а по каким местам, по каким путям, я не
ведаю".
Возговорит купцу зверь лесной, чудо морское:
"Не хочу я невольницы: пусть приедет твоя дочь сюда по
любви к тебе, своей волею и хотением; а коли дочери твои не
поедут по своей воле и хотению, то сам приезжай, и велю я
казнить тебя смертью лютою. А как приехать ко мне -- не твоя
беда; дам я тебе перстень с руки моей: кто наденет его на
правый мизинец, тот очутится там, где пожелает, во единое ока
мгновение. Сроку тебе даю дома пробыть три дня и три ночи".
Думал, думал купец думу крепкую и придумал так: "Лучше мне
с дочерьми повидатися, дать им свое .родительское
благословение, и коли они избавить меня от смерти не захотят,
то приготовиться к смерти по долгу христианскому и воротиться к
лесному зверю, чуду морскому". Фальши у него на уме не было, а
потому он рассказал, что у него было на мыслях. Зверь лесной,
чудо морское, и без того их знал; видя его правду, он и записи
с него заручной(11) не взял, а снял с своей руки золотой
перстень и подал его честному купцу.
И только честной купец успел надеть его на правый мизинец,
как очутился он в воротах своего широкого двора; в ту пору в те
же ворота въезжали его караваны богатые с прислугою верною, и
привезли они казны и товаров втрое противу прежнего. Поднялся в
доме шум и гвалт, повскакали дочери из-за пялец своих, а
вышивали они серебром и золотом ширинки(12) шелковые;
почали(13) они отца целовать, миловать и разными ласковыми
именами называть, и две старшие сестры лебезят пуще меньшей
сестры. Видят они, что отец как-то нерадостен и что есть у него
на сердце печаль потаенная. Стали старшие дочери его
допрашивать, не потерял ли он своего богатства великого;
меньшая же дочь о богатстве не думает, и говорит она своему
родителю:
"Мне богатства твои ненадобны; богатство дело наживное, а
открой ты мне свое горе сердешное".
И возговорит тогда честной купец своим дочерям родимым,
хорошим и пригожим:
"Не потерял я своего богатства великого, а нажил казны
втрое-вчетверо; а есть у меня другая печаль, и скажу вам об ней
завтрашний день, а сегодня будем веселитися".
Приказал он принести сундуки дорожные, железом окованные;
доставал он старшей дочери золотой венец, золота аравийского,
на огне не горит, в воде не ржавеет, со камнями самоцветными;
достает гостинец середней дочери, тувалет хрусталю восточного;
достает гостинец меньшой дочери, золотой кувшин с цветочком
аленьким. Старшие дочери от радости рехнулися, унесли свои
гостинцы в терема высокие и там на просторе ими досыта
потешалися. Только дочь меньшая, любимая, увидав цветочек
аленький, затряслась вся и заплакала, точно в сердце ее что
ужалило. Как возговорит к ней отец таковы речи:
"Что же, дочь моя милая, любимая, не берешь ты своего
цветка желанного? Краше его нет на белом свете".
Взяла дочь меньшая цветочек аленький ровно нехотя, целует
руки отцовы, а сама плачет горючими слезами. Скоро прибежали
дочери старшие, попытали(14) они гостинцы отцовские и не могут
опомниться от радости. Тогда сели все они за столы дубовые, за
скатерти браные(15) за яства сахарные, за пития медвяные; стали
есть, пить, прохлаждатися, ласковыми речами утешатися.
Ввечеру гости понаехали, и стал дом у купца полнехонек
дорогих гостей, сродников, угодников, прихлебателей. До
полуночи беседа продолжалася, и таков был вечерний пир, какого
честный купец у себя в дому не видывал, и откуда что бралось,
не мог догадаться он, да и все тому дивовалися: и посуды
золотой-серебряной, и кушаний диковинных, каких ни когда в дому
не видывали.
Заутра позвал к себе купец старшую дочь, рассказал ей все,
что с ним приключилося, все от слова до слова, и спросил: хочет
ли она избавить его от смерти лютой и поехать жить к зверю
лесному, к чуду морскому? Старшая дочь наотрез отказалася и
говорит:
"Пусть та дочь и выручает отца, для кого он доставал
аленький цветочек".
Позвал честной купец к себе другую дочь, середнюю,
рассказал ей все, что с ним приключилося, все от слова до
слова, и спросил, хочет ли она избавить его от смерти лютой и
поехать жить к зверю лесному, чуду морскому? Середняя дочь
наотрез отказалася и говорит:
"Пусть та дочь и выручает отца, для кого он доставал
аленький цветочек".
Позвал честной купец меньшую дочь и стал ей все
рассказывать, все от слова до слова, и не успел кончить речи
своей, как стала перед ним на колени дочь меньшая, любимая, и
сказала:
"Благослови меня, государь мой батюшка родимый: я поеду к
зверю лесному, чуду морскому, и стану жить у него. Для меня
достал ты аленький цветочек, и мне надо выручить тебя".
Залился слезами честной купец, обнял он свою меньшую дочь,
любимую, и говорит ей таковые слова:
"Дочь моя милая, хорошая, пригожая, меньшая и любимая, да
будет над тобою мое благословение родительское, что выручаешь
ты своего отца от смерти лютой и по доброй воле своей и хотению
идешь на житье противное к страшному зверю лесному, чуду
морскому. Будешь жить ты у него во дворце, в богатстве и
приволье великом; да где тот дворец -- никто не знает, не
ведает, и нет к нему дороги ни конному, ни пешему, ни зверю
прыскучему(16) ни птице перелетной. Не будет нам от тебя ни
слуха, ни весточки, а тебе от нас и подавно. И как мне доживать
мой горький век, лица твоего не видаючи, ласковых речей твоих
не слыхаючи? Расстаюсь я с тобою на веки вечные, ровно тебя
живую, в землю хороню".
И возговорит отцу дочь меньшая, любимая:
"Не плачь, не тоскуй, государь мой батюшка родимый; житье
мое будет богатое, привольное: зверя лесного, чуда морского, я
не испугаюся, буду служить ему верою и правдою, исполнять его
волю господскую, а может, он надо мной и сжалится. Не оплакивай
ты меня живую, словно мертвую: может, бог даст, я и вернусь к
тебе".Плачет, рыдает честной купец, таковыми речами не
утешается. Прибегают сестры старшие, большая и середняя, подняли плач
по всему дому: вишь, больно им жалко меньшой сестры, любимой; а
меньшая сестра и виду печального не кажет, не плачет, не охает
и в дальний путь неведомый собирается. И берет с собою цветочек
аленький во кувшине позолоченном.