Так и стала жить да поживать молодая дочь купецкая,
красавица писаная. Всякий день ей готовы наряды новые, богатые,
и убранства такие, что цены им нет, ни в сказке сказать, ни
пером написать; всякий день угощенья я веселья новые, отменные:
катанье, гулянье с музыкою на колесницах без коней и упряжи по
темным лесам; а те леса перед ней расступалися и дорогу давали
ей широкую, широкую и гладкую. И стала она рукодельями
заниматися, рукодельями девичьими, вышивать ширинки серебром и
золотом и низать бахромы частым жемчугом; стала посылать
подарки батюшке родимому, а и самую богатую ширинку подарила
своему хозяину ласковому, а и тому лесному зверю, чуду
морскому; а и стала она день ото дня чаще ходить в залу
беломраморную, говорить речи ласковые своему хозяину
милостивому и читать на стене его ответы и приветы словесами
огненными.
Мало ли, много ли тому времени прошло: скоро сказка
сказывается, не скоро дело делается, -- стала привыкать к
своему житью-бытью молодая дочь купецкая, красавица писаная;
ничему она уже не дивуется, ничего не пугается; служат ей слуги
невидимые, подают, принимают, на колесницах без коней катают, в
музыку играют и все ее повеления исполняют. И возлюбляла она
своего господина милостивого день ото дня, и видела она, что
недаром он зовет ее госпожой своей и что любит он ее пуще
самого себя; и захотелось ей его голоса послушати, захотелось с
ним разговор повести, не ходя в палату беломраморную, не читая
словесов огненных.
Стала она его о том молить и просить; да зверь лесной,
чудо морское, не скоро на ее просьбу соглашается, испугать ее
своим голосом опасается; упросила, умолила она своего хозяина
ласкового, и не мог он ей супротивным быть, и написал он ей в
последний раз на стене беломраморной словесами огненными:
"Приходи сегодня во зеленый сад, сядь во свою беседку
любимую, листьями, ветками, цветами заплетенную, и скажи так:
"Говори со мной, мой верный раб".
И мало спустя времечка побежала молодая дочь купецкая,
красавица писаная, во сады зеленые, входила во беседку свою
любимую, листьями, ветками, цветами заплетенную, и садилась на
скамью парчовую; и говорит она задыхаючись, бьется сердечко у
ней, как у пташки пойманной, говорит таковые слова:
"Не бойся ты, господин мой, добрый, ласковый, испугать
меня своим голосом: после всех твоих милостей не убоюся я и
рева звериного; говори со мной не опасаючись".
И услышала она, ровно кто вздохнул за беседкою, и раздался
голос страшный, дикий и зычный, хриплый и сиплый, да и то
говорил он еще вполголоса. Вздрогнула сначала молодая дочь
купецкая, красавица писаная, услыхав голос зверя лесного, чуда
морского, только со страхом своим совладала и виду, что
испугалася, не показала, и скоро слова его ласковые и
приветливые, речи умные и разумные стала слушать она и
заслушалась, и стало у ней на сердце радостно.
С той поры, с того времечка пошли у них разговоры,
почитай, целый день -- во зеленом саду на гуляньях, во темных
лесах на катаньях и во всех палатах высоких. Только спросит
молодая дочь купецкая, красавица писаная:
"Здесь ли ты, мой добрый, любимый господин?"
Отвечает лесной зверь, чудо морское:
"Здесь, госпожа моя прекрасная, твой верный раб,
неизменный друг".
И не пугается она его голоса дикого и страшного, и пойдут
у них речи ласковые, что конца им нет.
Прошло мало ли, много ли времени: скоро сказка
сказывается, не скоро дело делается, -- захотелось молодой
дочери купецкой, красавице писаной, увидеть своими глазами
зверя лесного, чуда морского, и стала она его о том просить и
молить. Долго он на то не соглашается, испугать ее опасается,
да и был он такое страшилище, что ни в сказке сказать, ни пером
написать; не только люди, звери дикие его завсегда устрашалися
и в свои берлоги разбегалися. И говорит зверь лесной, чудо
морское, таковые слова:
"Не проси, не моли ты меня, госпожа моя распрекрасная,
красавица ненаглядная, чтобы показал я тебе свое лицо
противное, свое тело безобразное. К голосу моему попривыкла ты;
мы живем с тобой в дружбе, согласии друг с другом, почитай, не
разлучаемся, и любишь ты меня за мою любовь к тебе несказанную,
а увидя меня, страшного и противного, возненавидишь ты меня,
несчастного, прогонишь ты меня с глаз долой, а в разлуке с
тобой я умру с тоски".
Не слушала таких речей молодая купецкая дочь, красавица
писаная, и стала молить пуще прежнего, клясться, что никакого
на свете страшилища не испугается и что не разлюбит она своего
господина милостивого, и говорит ему таковые слова:
"Если ты стар человек -- будь мне дедушка, если
середович(21) -- будь мне дядюшка, если же молод ты -- будь мне
названый брат, и поколь я жива -- будь мне Сердечный друг".
Долго, долго лесной зверь, чудо морское, не поддавался на
такие слова, да не мог просьбам и слезам своей красавицы
супротивным быть, и говорит ей таково слово:
"Не могу я тебе супротивным быть по той причине, что люблю
тебя пуще самого себя; исполню я твое желание, хотя знаю, что
погублю мое счастие и умру смертью безвременной. Приходи во
зеленый сад в сумерки серые, когда сядет за лес солнышко
красное, и скажи: "Покажись мне, верный друг!" -- и покажу я
тебе свое лицо противное, свое тело безобразное. А коли станет
невмоготу тебе больше у меня оставатися, не хочу я твоей неволи
и муки вечной: ты найдешь в опочивальне своей, у себя под
подушкою, мой золот перстень. Надень его на правый мизинец -- и
очутишься ты у батюшки родимого и ничего обо мне николи не
услышишь".
Не убоялась, не устрашилась, крепко на себя понадеялась
молодая дочь купецкая, красавица писаная. В те поры, не мешкая
ни минуточки, пошла она во зеленый сад дожидатися часу урочного
и, когда пришли сумерки серые, опустилося за лес солнышко
красное, проговорила она: "Покажись мне, мой верный друг!" -- и
показался ей издали зверь лесной, чудо морское: он прошел
только поперек дороги и пропал в частых кустах; и невзвидела
света молодая дочь купецкая, красавица писаная, всплеснула
руками белыми, закричала истошным голосом и упала на дорогу без
памяти. Да и страшен был зверь лесной, чудо морское: руки
кривые, на руках когти звериные, ноги лошадиные, спереди-сзади
горбы великие верблюжие, весь мохнатый от верху донизу, изо рта
торчали кабаньи клыки, нос крючком, как у беркута, а глаза были
совиные.
Полежавши долго ли, мало ли времени, опамятовалась молодая
дочь купецкая, красавица писаная, и слышит: плачет кто-то возле
нее, горючьми слезами обливается и говорит голосом жалостным:
"Погубила ты меня, моя красавица возлюбленная, не видать
мне больше твоего лица распрекрасного, не захочешь ты меня даже
слышати, и пришло мне умереть смертью безвременною".